ПРЕСТУПЛЕНИЯ искупаются хотя бы частично тогда, когда за ними следует
покаяние.
Наше современное общество в своем поиске дальнейших путей развития стремится
освободиться от последствий сталинщины, предавая гласности неизвестные факты
нашей истории. Интерес к периоду проведения коллективизации и связанного с ним
раскулачивания зажиточного крестьянства возник в связи с выходом Закона от 17
апреля 1991 г. о реабилитации жертв политических репрессий.
В связи с тем, что в настоящее время госархив Донецкой области проводит
большую работу по удовлетворению запросов граждан, пострадавших в результате
раскулачивания, мы посчитали также небезынтересным опубликовать факты из
документов госархива, об этом историческом периоде.
Всеобщая коллективизация стала целью государственной политики в 1929 году,
провозглашенном годом "великого перелома".
В начале 1930 г. были приняты постановления ЦК ВКП (б) "О темпах
коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" и ЦИК и СНК
СССР "О мерах по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства
в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством".
После опубликования постановлений в окрисполкомы рассылались секретные
инструкции, которые разъясняли порядок исполнения этих постановлений.
В документах архива есть сов. секретная инструкция ЦИК СССР No 27 от 4
февраля 1930 г., в которой предписывалось: "В районах сплошной коллективизации,
а в остальных районах по мере действительного массового развертывания
коллективизации, выселить кулацкий актив наиболее богатых кулаков и
полупомещиков в отдаленные местности СССР и в пределах данного края - в
отдаленные районы". "В районах сплошной коллективизации конфисковать у кулаков
средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия
производственные и торговые, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего
имущества и наличные деньги".
После получения инструкции окрисполкомы очень оперативно разработали свои
директивы и немедленно разослали в райисполкомы. В них, основные положения
инструкции No 27 конкретизировались: "Все имеющиеся в Вашем районе кулацкие
хозяйства (от 8 до 6 процентов к общему числу хозяйств в районе) разбить на 2
категории. В первую категорию Вам надлежит включить... хозяйств. Эту цифру
следует разверстать по сельсоветам. В каждом селе обсудить на собраниях
колхозников, КНС, батраков конкретный список хозяйств, включаемых в первую
категорию. Списки эти утверждаются райисполкомом совместно с начальником
окртройки ГПУ и направляются на утверждение окружного исполкома.
После обсуждения списков в сельсоветах на последние возлагается
ответственность за сохранность имущества кулаков, надзор за ними для
предотвращения их бегства.
Всякие перемещения и переезды кулаков могут проводиться исключительно с
разрешения райисполкома.
О дне высылки будет сообщено дополнительно. Схема высылки будет организована
ГПУ и должна осуществляться силами местного актива. Так как высылаемые будут
направлены на Север, на лесозаготовки, следует позаботиться, чтобы каждый
трудоспособный член семьи имел топор, пилу и лопату".
На местах, в условиях получения разнарядок на количество раскулаченных,
разграничить кулаков и середняков оказалось чрезвычайно сложно.
К кулакам обычно относили наиболее зажиточных, а значит - наиболее работящих
крестьян данной деревни. При этом часто не учитывались другие признаки,
свидетельствующие о том, что подлежащий раскулачиванию является эксплуататором.
Так, в списке на раскулачивание по 2 категории по Старобешевскому району
была включена семья Мартыненко Луки Ивановича, состоявшая из 10 человек - главы
семьи, его жены и 8 детей в возрасте от 8 до 21 лет. Семья имела земли - 30
десятин, 4 лошади, 2 коровы, 7 овец.
При внесении в списки на раскулачивание учитывалось и отношение к
мероприятиям Советской власти. В характеристике хозяйства Гашенко Н. М.,
внесенного в список кулаков по Дружковскому сельсовету, записано: "Лишен права
голоса". Активно выступал против мероприятий Советской власти, в частности,
против хлебозаготовок, агитируя крестьян не сдавать излишки. Сам своих хлебных
излишков не сдал, имущество его было распродано с торгов. За антисоветскую
работу, выразившуюся в агитации против политкампаний, был судим".
Раскулачиваемые крестьяне в основной своей массе не чувствовали за собой
вины перед государством. Они хотели одного - жить и работать в своем родном
селе, пусть даже и в колхозе. Но в колхозы их не принимали. Крестьяне писали
жалобы, заявления в районные, окружные исполкомы, в ВУЦИК. Они наивно верили,
что власти разберутся в несправедливости высылки их из родных мест.
В заявлении крестьянина хутора Отрадный Павловского района Семена Чаговца в
Павловский райисполком говорится: "По постановлению Шкловской бедноты отец мой
приговорен к высылке, за отсутствием отца высылают с семьей меня. В семье 9
человек, из них 5 - малолетние дети.
Я расплатился со всеми платежами, уплатив 250 р. сельхозналога, 125 р.
самообложения, 43 р. страховки, вывез для хлебозаготовок 650. пуд. хлеба. За
наложенные на меня 617 руб. на постройку тракторной базы и зерновой кооперации,
каковых я заплатить не в силах, все хозяйство изъято в пользу Жовтневой
артели...
Не чувствуя за собой совершенно никакой вины, прошу Павловский РИК от
высылки семью мою освободить и потом прошу указать, как с семьей мне
существовать, в артель не берут, на производство документов нет.
Я согласен поступить, куда будет РИК от указано, лишь бы заработать на кусок
хлеба семье".
Конфискованное при раскулачивании имущество крестьян передавалось колхозам,
сельсоветам, дома использовались для административных зданий, иногда дома и
имущество передавались неимущим крестьянам. Но не всегда крестьяне соглашались
переселяться в новые дома, пользоваться чужим имуществом.
На закрытом заседании Артемовского окрисполкома 11 марта 1930 г.
заслушивался вопрос о нежелании крестьян хутора Ново-Артемовки Константиновского
района переселяться в кулацкие дворы.
Президиум окрисполкома постановил: "Отметить, что Константиновский РИК не
провел достаточно разъяснительной работы среди бедняцко-середняцкой части села,
которая должна задать кулацкие дома, что и заставило некоторых бедняков
приходить в окрисполком и ставить вопрос о нежелании переселиться в кулацкие
домовладения.
Предложить o Константиновскому РИКу до 14 марта среди бедняцко-середяцкой
части колхозников провести усиленную разъяснительную работу по добровольному
согласию селян на занятие домостроений".
Несмотря на "усиленную разъяснительную работу", отношение односельчан к
выселяемым семьям было сочувственное.
Председатель Петрово-Марьинского райисполкома в докладе о проведении
раскулачивания писал:
"При выселении кулаков возле домов и по углам улиц собрались группы кресть
ян, в основном женщины, до 10 человек, отдельные крестьянки выражали
сочувствие кулакам и провожали последних со слезами".
Ход раскулачивания контролировался властями. Окрисполкомы требовали от
райисполкомов, сельсоветов периодически представлять сводки, отчеты, доклады о
ликвидации кулака как Класса.
Председатель Старобешевсксго райисполкома рапортовал:
"К 1 мая 1930 г. ликвидировано кулацких хозяйств по первой категории 90,
отобрано земли - 2879 га".
Так изгонялась из села самая работящая прослойка, которой Советская власть
вешала ярлык "кулака", "подкулачника". Эта же власть своими руками едва не
задушила вскоре Украину страшным голодом.
Документы о раскулачивании, хранящиеся в архиве, охватывают в основном
первую волну раскулачивания - весну 1930 г. За 1931 и последующие годы
документов почти нет. Кроме того, документы сохранились не по всем районам
области. Поэтому мы и не можем помочь всем, кто к нам обращается за получением
справок о подтверждении факта раскулачивания и конфискации Имущества.
О. А. ПОПОВА Зав. отделом Госархива Донецкой
области